Богатый человек Емельянов рассказ
Рейтинг:
/ 36
БОГАТЫЙ ЧЕЛОВЕК - Б. ЕМЕЛЬЯНОВ
В городе Петрограде, в темном и сыром подвале на Миллионной улице, бедно и трудно жил Павел Соколов с больной-матери. То ли в горькую насмешку, то ли просто так, по названию улицы, соседи-товарищи прозвали Павла Пашкой-миллионщиком.
Пашка не возражал, но ему от такого богатого прозвища жилось не легче. Были дни, когда у него с матерью не то что миллионов, а и копейки не было за душой.
Мокрая, холодная осень стояла в городе. В очереди за хлебом Пашка ходил в старой материной кацавейке и, если уж очень было холодно, надевал на босые ноги старые калоши. Уличные мальчишки узнавали его в таком одеянии за версту: «Вон он, смотрите, Пашка-миллионщик идет!», «Эй, Пашка, здравствуй!»
Товарищи Пашку любили: он никогда не терял бодрости и ни от какай трудной жизни не приходил в уныние. Морской картуз, доставшийся ему по наследству от отца, он носил на затылке, гордо, как бескозырку, а свой последний кусок колючего черного хлеба старался как-нибудь незаметно подсунуть матери для поправки здоровья.
Однажды утром Пашку разбудила стрельба. Пашка не испугался, услышав выстрелы. В городе Петрограде в суровые дни 1917 года люди успели привыкнуть к стрельбе. Стреляли в городе и в феврале, когда свергли царя, стреляли в июле, когда юнкера, меньшевики и эсеры.расстреливали рабочую демонстрацию. Но уж очень часто, уж очень близко гремели сегодня выстрелы.
Пашка немедленно взобрался на подоконник. Что он мог увидеть из-под земли, из своего подвального окошка? Вот пробежали мимо крепкие хромовые сапоги с медными подковами на каблуках, вот побежали они обратно, а за ними следом затопали солдатские ботинки. Совсем недалеко ухнул разрыв гранаты.
Стекла звякнули, задрожали... На колесиках по тротуару прокатился пулемет, и Пашка не выдержал. Как был, босиком, он петухом взвился на чердак. Отсюда, из слухового окошка, было видно и слышно далеко-далеко. По Дворцовой площади мчались броневики, из-за ограды Зимнего дворца трещали выстрелы. Черной железной колонной, ощетинясь винтовками, шли по Невскому проспекту матросы. Грузовики с солдатами торопились по направлению к Смольному, красные знамена так и полоскались по ветру...
«Вся власть Советам! - успел прочитать Пашка на кумачовом плакате.- Долой правительство помещиков и капиталистов!»
- Ура! - закричал он радостно.- Долой!
. Все новые и новые толпы и отряды стремились к центру города. Впереди колонн и сбоку по тротуару бежали люди в кожаных рабочих куртках и черных бушлатах с красными повязками на рукавах.
- Большевики! - сказал Пашка с удовольствием. «Много наших, большевиков,- подумал он, спускаясь с чердака.- Был бы отец живой, еще было бы больше».
В не топленной с вечера комнате мать лежала, укрытая одеялом с головой; печка «буржуйка» - так ее называли - стояла в углу без дела.
На дрова Пашка, недолго думая, расколол свой любимый самокат «тыщу верст в час» - в такое время не до игрушек, было бы тепло человеку. Он затопил печь, поставил на огонь чайник, сел к столу, и, по-отцовски подперев голову руками, задумался.
Вода в чайнике закипела и застучала крышкой; мать потихоньку приподнялась, посмотрела на сына и заплакала.
- Не плачь, -сказал Пашка ласково.
-Не плачь. Слышишь, как гремит? Это, мамка, наверно, настоящая революция. Пей чай! У нас с тобой еще восемь картошек есть в кошелке. Мы с тобой, мамка, богатые.
- Миллионщики,- сказала мать тихо, вытирая слезы.
К вечеру на другой день ни хлеба, ни восьми картошек в доме не стало. Мать лежала в жару и тяжело дышала.
Когда стемнело, Пашка вышел из дому. Ой, как холодно и неприветливо было на улицах! Друзья-товарищи на глаза не попадались. Хлебом в городе и не пахло. Пахло порохом.
Вспышки выстрелов сверкали совсем недалеко, на площади против дворца. На углу переулка горел костер. У огня хлопотали молодые парни в матросских шинелях. На костре в ведерке кипела вода. ,
- Это вы зачем ее кипятите? - спросил Пашка из темноты.- Для сугрева?
Матросы вздрогнули и схватились за оружие: «Кто идет?» - и сразу же увидели Пашку.
- Ты откуда! Кто такой? - сурово сказал самый старший, высокий матрос. - А ну, отвечай как положено!
Пашка не знал, как положено отвечать в таких случаях.
—Я - Пашка-миллионщик,- сказал он успокоительно.- Вы не бойтесь, меня тут все знают. Отец у меня тоже был матросом.
—Был...- проворчал высокий.- А теперь где он есть? Вот в чем главное.
—Отец у меня на «Смелом» потонул возле острова Гельголанда,- сказал Пашка с грустью и гордостью.- Он теперь на дне морском. Одни с мамкой живем. —
Хорошо, наверное, живешь,- спросили матросы,- на свои миллионы?
—Плохо,- ответил Пашка доверчиво.- Картошка кончилась, а хлебные лавки не работают.
Ветер злобно дунул из-за угла, полы Пашкиной кацавейки разлетелись, и матросы увидели под ней голое и худое Пашкино тело.
—Видно, что богач! - сказал высокий.- На вот, поешь, милок, матросского пирога.- Он сунул Пашке в руки большой ломоть хлеба.
—Спасибо, дяденька,- сказал Пашка, засовывая хлеб за пазуху.- Я у вас сейчас щепок наберу и пойду. Спасибо.
—Собери, собери,- отозвались голоса, из темноты.- Пирог-то матери, что ли, прячешь? Правильной жизни парень. А ну, Семен, возьми там в мешке полбуханки хлеба да пару полен прихвати. Помоги миллионщику донести. Ишь ты, какой ветрище задувает! На, миллионщик, возьми ремень, подпояшься.
Семен-матрос сам затянул Пашку черным блестящим ремнем, с золотым якорем на пряжке. Теперь ветер мог дуть как угодно. Пожалуйста, дуй сколько влезет.
Пашка был счастлив. До самого дома проводил его дядя Семен, зашел в комнату, постоял, посмотрел.
- Если жив останусь, приду,- пообещал он.- Жди!
Штурм Зимнего дворца начался через два часа. Пашка не спал и все слышал: треск пулеметов и крики «ура» возле дворца. А потом так бабахнуло, что весь дом задрожал и штукатурка посыпалась со стен и с потолка. Пашка тогда еще не знал, что это большевистский крейсер «Аврора» стреляет по дворцу, по министрам-капиталистам.
Очень было страшно.
Под утро все стихло. Пашка со своего чердака сразу увидел над Зимним дворцом красные знамена и флаги.
Вечером на другой день зашли на квартиру к Пашке дядя Семен с товарищами, сами перетащили на руках Пашкину мать на третий этаж, в большую, светлую комнату; туда же перенесли и немудрящие их пожитки.
- Живите,- сказал им дядя Семен на прощанье.- Поправляйтесь. Давай, Пашка, руку на счастье. Теперь ты, брат, настоящий богатый человек! Помни! Радуйся!
- Почему ж это такое, дяденька? - спросил Пашка с робостью, и матрос Семен засмеялся.
—Почему? - переспросил он и вместе с Пашкой подошел к большому и широкому окну на улицу.- Потому, друг... Видишь вот землю, город, дома, дворцы?
—Вижу,- сказал Пашка.
—Смотри лучше,- сказал дядя Семен и повыше поднял Пашку за плечи.- Все это твое теперь, парень. Навсегда, навечно. Октябрьская революция победила!
Емельянов Борис
Предложения начинаются с заглавной буквы, не менее 30 символов в комментарии.